"Вода в стакане". Окончание.

[SilverTime]

Домой Гарри вернулся в растрепанных чувствах. Зевс в холле погрозил ему молнией. Гарри отвернулся. Он сам все понимал.
Квартира Драко гудела, как пчелиный улей, из нее доносился смех и веселые голоса. Драко выполнял свою часть соглашения с присущим ему размахом. Гарри остановился, размышляя, не заглянуть ли ему, однако его настроение совершенно не подходило для светской вечеринки.
Гарри вошел к себе и велел Добби говорить всем гостям, что его нет дома. После этого он уселся за письменный стол и с чувством описал страшную гибель журналистки, пожираемой изнутри адским червем. Передохнув и выпив чаю, Гарри наметил червю новую жертву — профессора алхимии, чернявого и носатого. Это принесло ему некоторое удовлетворение. Получить другое удовлетворение, более материального плана, в тот день ему было не суждено.
В половине девятого вечера, утомившись своей каннибальской деятельностью, он окликнул Добби:
— Мистер Малфой не заходил?
— Заходил, — жизнерадостно отозвался домовик. — Добби сказал ему, что хозяина нет дома. Как велел хозяин, — прибавил он поспешно, заметив вытянувшееся лицо Гарри. — Мистер Малфой велел передать, что зайдет утром.
— Добби, — проскрипел Гарри. — Для мистера Малфоя я дома всегда. Он не гость, понял? Запомни это!
— Добби запомнит, — ответил домовик с фальшивой кротостью.
Гарри с подозрением поглядел на его непокорно подергивающиеся ушки.
— Как только появится утренний выпуск «Пророка», тащи его ко мне немедленно, — распорядился он.
Добби часто закивал, преданно выпучив глаза.
Гарри скрипнул зубами, снова сел за стол и прикончил домовика, всеобщего любимца. Прогрызенный червем навылет, домовик нашел в себе силы добраться до хозяев, чтобы предупредить их об опасности. Сцена прощания эльфа с хозяевами вышла такой трогательной, что последние строки Гарри дописывал, хлюпая носом.
— Испытанный ход, — сказал он, высморкавшись и протерев очки. — Прикончить ребенка или собачку. Читатели обрыдаются.
Ребенок ему был еще нужен для сюжета, собачки под рукой не оказалось, так что домовик пришелся очень кстати. Да и злость на Добби, обрекшего его на сон в холодной постели, сразу испарилась.
В эту ночь Гарри плохо спал. Его преследовали кошмары.
Он мирно гулял по весеннему лугу, как вдруг на него налетела стая комаров с человеческими лицами и хором потребовала рассказать о творческих планах. Когда он попытался уничтожить комаров «Авадой», из палочки появился Патронус и принялся гонять его рогами по полю.
Гарри проснулся, выпил водички и снова задремал.
Теперь он сидел перед королевской коброй и играл на флейте. Неожиданно кобра прянула, выхватила у Гарри флейту и заиграла на ней сама. Извиваясь в такт музыке, Гарри почувствовал, как ноги его слипаются. Он опустил глаза и понял, что превратился в ужа. Тут появился Люпин, схватил его за тулово и швырнул в темный мешок.
Гарри вскрикнул и обнаружил, что упал с кровати. Задыхаясь, он вскарабкался обратно и тут же увидел, будто висит, распятый, на стене столовой в Малфой-мэнор, а Нарцисса и Люциус Малфои со смехом бросают в него стрелки от «дартс». Одна из стрелок попала ему в нос. Гарри чихнул и открыл глаза.
Тут уж он не выдержал и выпил снотворное.
Проснулся он поздно. За окнами лил дождь. Пижама странно шуршала. Пощупав ее рукой, Гарри понял, что поперек его груди, как венок на могиле покойника, лежит утренний выпуск «Ежедневного пророка». Борясь с желанием скинуть газету на пол и эмигрировать в Конго, к Невиллу, он надел очки и прочел красовавшиеся на первой полосе заголовки, потом вытер холодный пот и взялся за располагавшуюся под ними статью. С первых же строчек на него навалилась ужасная тоска.
— Бедный Рем, — Гарри сполз с кровати и, волоча ноги, побрел в гостиную. — Бедная Тонкс. Бедный я.
В гостиной сильно и солнечно пахло апельсином. Драко сидел за накрытым к завтраку столиком и беззаботно намазывал джем на тост. Увидев лицо Гарри, он отложил нож и спросил «В чем дело?» таким тревожным голосом, что Гермес двинул мраморным подбородком, а Добби в кухне уронил тарелку.
Гарри молча сунул Драко газету, плюхнулся в соседнее кресло, налил себе чаю и залпом выпил полчашки.
Драко вчитался в заголовки. Смысл их был слишком очевиден, чтобы с первого раза проникнуть в его переполненную хитрыми замыслами голову. Наконец, он оторвался от газеты. По глазам было видно, что его снедает черная зависть к другу, который одним метким ударом обрушил целую лавину дезинформации.
— Ловко, — сказал он. — Мне это и в голову не пришло. Как ты думаешь, можно представить тебя родителям в качестве моего спутника жизни уже сегодня или лучше подождать?
Гарри тупо посмотрел на него. За обрушившимися на него событиями он начал забывать, для чего они все это затеяли.
— Нет, только не сегодня, — сказал он. — Мне почему-то кажется, что твои родители не будут мне благодарны за эту статью. Ты дальше читай.
— «Как стало известно вашему специальному корреспонденту из достоверных источников, профессор Снейп ради господина Люпина нарушил многолетнюю верность, которую хранил Люциусу и Нарциссе М., известным нашим читателям по знаменитому процессу над приверженцами некого лорда V. Скандальный menage a troi, судя по всему, погубит не менее скандальная связь…» Так. А теперь поведай мне, мальчик-мозг-которого-не-выжил, для чего ты рассказал об этом Скитер?!
— Я вообще ничего не хотел ей рассказывать! Я все отрицал! Может, она узнала это не от меня?
Драко молча показал ему газету. Поверх строк возник портрет Гарри, а слова «достоверных источников» превратились в стрелку и указали прямо на него.
Гарри дернул себя за волосы и ударился лбом о столешницу.
— Не уподобляйся Добби, не старайся проломить себе голову, — холодно велел ему Драко. — Тебе ее родители проломят. Ты что, вчера родился? Скитер вообще ничего нельзя говорить. Она у нас мастер трансформаций: берет конфетку и превращает ее в дерьмо.
— Что же мне теперь делать?
Драко нахмурился и постучал свернутой газетой по колену, будто надеялся, что от сотрясения буквы в газете перемешаются и сложатся в другую комбинацию.
— Делать больше ничего не нужно. Ты и так славно потрудился. План Северуса выполнен — теперь даже гоблины в курсе его мнимых шашней с Люпином.
— Это ничего не значит, — Гарри выхватил газету и перечитал статью еще раз. — Я пойду в редакцию и скажу, что Скитер все наврала.
Драко сложил губы трубочкой и насмешливо свистнул.
— Как ты думаешь, твои родители придут меня убивать?
— Я бы на твоем месте написал завещание, — посоветовал Драко. — Каково будет твое последнее желание? Сигарета? Рюмка коньяку?
— Секс.
— Ну, конечно! Кто о чем, а Поттер о постели.
— Разве тебе не хочется?
— Даже и не знаю, — холодно ответил Драко. — Вчера хотелось, но тебя якобы не было дома.
— Это Добби виноват. Он меня не так понял.
— Не будь наивным. Он все отлично понимает, но всегда поступает по-своему.
— Драко, не заговаривай мне зубы. Пойдем.
Драко бросил газету на стол и поднялся.
— Что ж, не будем терять времени. Спокойно, Гарри. Не впадай в уныние. Это моя прерогатива.
— Если ты будешь медлить, я впаду в бешенство. Надеюсь, ты не собираешься оспаривать мое право на это чувство?
— Я бы предпочел впасть в эйфорию, мой дорогой, и надеюсь, что ты мне в этом поспособствуешь.
— Посмотри, на этой кровати я всю ночь страдал от кошмаров и неразделенной любви.
— Ты сам — кошмар, Поттер. Иди сюда. Я не стану делить твою любовь, я всю ее заберу себе.
— Эгоист.
— Тебе без нее станет легче, уж ты мне поверь.
— Я не хочу без нее… ну-ка, отдавай назад…
— Поттер! Придурок! Не щекочи меня, я этого не выношу… пожалуйста, перестань. Перестань, говорю.
— Да это не я, это тебя занавеской задевает. Сквозняк.
— Сова прилетела.
— Черт с ней, с совой.
— Я так не могу. Она на нас смотрит.
Гарри сел на постели. Огромная серая сова топталась на подоконнике. Вид у нее был какой-то безумный, словно она летела неделю без передышки. Увидев, что ее заметили, сова снялась с подоконника, пролетела над кроватью, заставив обоих пригнуться, и сбросила Гарри на колени пакет с письмом.
— Дай кнат этой птице, — сказал Драко. — Она таращится на мои часы. А они, между прочим, золотые.
Гарри нашарил в мантии кошелек, бросил сове монетку и распечатал конверт, из которого выпала колдография.
— О! — слабо сказал Гарри, разглядывая Рона, облаченного в мокасины, украшенный бисером пояс и головной убор из орлиных перьев. — О!
— Какая экзотика, — протянул Драко. — Вождь Рыжий Таракан собственной персоной. Или правильнее было бы назвать его Оленьи Рога? Вот она, эклектика — орлиные перья, обрамляющие конопатую английскую физиономию. Я думаю…
О чем он думал, Гарри узнать не довелось. Из-за куста сумаха появилась очаровательная индианка, тоненькая, как березка, скуластое личико которой украшали нежные оленьи глаза и решительный яркий рот. Красавица положила руку Рону на плечо и победительно улыбнулась.
«Дорогой Гарри! Передай Гермионе, что мне очень жаль», — прочитал Гарри. — «Но сердцу не прикажешь. А Гермиона без меня не пропадет. Я всегда был для нее обузой. Я остаюсь жить здесь, среди народа, который полюбил и который полюбил меня, с самой красивой девушкой на свете. Не знаю, что скажет мама, только это тоже неважно. Здесь нет ни одной чертовой книжки, и я совершенно счастлив. Твой, Рон».
Гарри и Драко переглянулись.
— Думала ли мамочка Уизли, что ее младший сын будет вести первобытную жизнь среди лесов и гор, охотясь на гризли? — вопросил Драко.
— Это ничего не значит, — машинально ответил Гарри.
— Кажется, эта фраза становится твоим девизом, — усмехнулся Драко. — Все ясно, приятель. Мистер Уизли уже не вернется к твоей гр… Грейнджер.
— Не называй ее грязнокровкой!
— Я и не называл.
— Но думал!
— Вот зануда, — пробормотал Драко, натягивая одеяло себе на голову. — Не хочешь заниматься любовью, дай мне поспать. Гости разошлись только под утро. А твои приятели мне до одного места.
— До какого?
— Показать?
— Ну-ка, посмотрим, что у нас тут…
Они уже начали разогреваться, как вдруг раздался стук в дверь.
— Черт. Кого там принесло?
— Хозяин, — проверещал Добби.
— Я убью эту тварь.
— Тихо, тихо… Добби, я занят. Уходи.
— Хозяин, пришел профессор Снейп.
— Меня нет, — зашептал Драко в панике. — Гарри, я не хочу его видеть!
— Я тоже.
— Но тебе-то все равно не отвертеться.
— Предатель. Он пришел меня убивать.
— Ах, брось. Ты же сделал то, о чем он просил.
— О заголовках в «Пророке» он меня не просил.
— Ты сумеешь смягчить его сердце.
— Я?!
— Можно воззвать к его лучшим чувствам.
— Он такого товара не держит.
— Поттер, выходите. Обещаю не причинять вам вреда. А ты, Драко, можешь оставаться там, где ты есть. Я не хочу тебя видеть.
— Как радостно наблюдать столь трогательное единодушие между компаньонами.
— Спасибо тебе, Мерлин. Спасибо!
— Поттер, я вас жду.
— Хозяин, подать чаю профессору Снейпу?
— Подай ему яду.
— Поттер, я слышал!
— Добби подаст профессору Снейпу яду?
— Прими его сам, нелепое создание.
— Добби, сделай ему чаю. Я сейчас выйду, только штаны надену. Господи, благодаря этим двоим я скоро в Святого Мунго окажусь, в палате для буйных.
— Закрой окно, мне холодно.
Гарри опустил раму, мельком взглянув на серое, сочащееся мелким дождем небо и передернул плечами. С юго-запада к «олимпийскому» дому ползла черная туча, похожая на соплохвоста.
— Оденься на всякий случай, — сказал он Драко. — Вдруг и твои родители пожалуют. Нехорошо выйдет, если они застанут тебя в моей спальне с голой задницей.
Снейп стоял, прислонившись плечом к оконной раме, и смотрел на улицу. Похоже, погода не радовала и его. Ненастье на его лице можно было оценить в «семерку» по шкале Бофорта. Однако первая реплика Снейпа оказалась неожиданно благосклонна.
— Полагаю, я должен поздравить вас с удачным началом. Неплохо, Поттер. Я вами доволен. Конечно, вышло немного громко, но я слишком давно вас знаю, и не рассчитывал на то, что вы будете действовать тонко и изящно.
— Я не стану играть в ваши игры, — решительно ответил Гарри.
— Вы уже в них играете.
— Я немедленно отправлюсь к Скитер и дам ей опровержение.
Секунду Снейп разглядывал Гарри с непроницаемым выражением лица, потом усмехнулся.
— Валяйте, действуйте. Не буду вам мешать.
Гарри забеспокоился.
— Вы думаете, она мне не поверит?
— Разумеется, она вам не поверит, Поттер. Никто не поверит, если вы не придумаете другое, более правдоподобное объяснение фактам, изложенным в статье. И я очень сомневаюсь, что вы сумеете его придумать.
— Вы меня за идиота принимаете?
Снейп поднял бровь.
— Вы в самом деле хотите услышать ответ?
Гарри не хотел.
— Так мне что, продолжать?
— А вы способны усугубить ситуацию? — удивился Снейп. — Впрочем, зачем я спрашиваю? Конечно, способны. Нет, Поттер. Теперь мне нужно, чтобы вы держали Люпина подальше от Гриммо.
— Зачем?
— Поттер, я привык не отвечать на вопросы, а задавать их, и не намерен изменять этой привычке. Итак, Люпин должен находиться где угодно, только не на Гриммо, вот ваша задача на ближайшую неделю.
— Но как мне это сделать?
— Уверен, вы что-нибудь придумаете. Покажите Люпину сегодняшнюю газету или, если он уже ее видел, покажитесь ему сами, и он будет гоняться за вами по всей Британии. Ваше счастье, что он оборотень, а не анимаг.
— Я все ему объясню.
— Мне нравится ваш оптимизм.
— Профессор, скажите мне прямо, чего вы хотите, и я сумею вам помочь.
— Снабдив Скитер материалом для еще одной статьи? Нет, Поттер, я не доставлю вам такого удовольствия. Хватит с меня истерики Нарциссы. А ведь она еще даже не знает, что Люциус спонтанным выбросом магии уничтожил клумбу с ее любимыми лилиями. Поттер, вы прирожденный разрушитель. Демон в очках.
Снейп метнул на Гарри недобрый взгляд и поднялся.
— Действуйте, только не перестарайтесь. Ваше рвение порой пугает даже меня.
— Я этого не хотел, — утомленно сказал Гарри.
— Разумеется. Вы никогда не предвидите последствий своих действий. У вас все выходит само собой.
— Я буду рад, если вы сейчас выйдете из этой квартиры, сэр. Сами собой.
Снейп усмехнулся и направился к выходу. Как только дверь за ним закрылась, из спальни показался Драко, застегивающий пуговицы на мантии.
— Что-то мне не по себе, — он схватил со стола тост и принялся нервно жевать. — Какого черта ему нужно? Для чего уводить Люпина из Ужасного Склепа Семейства Блэк?
— Может, в доме что-то спрятано? — предположил Гарри. — Книга по Темным искусствам?
— Рецепт редкого яда.
— Клад.
— Портрет миссис Блэк.
Оба расхохотались.
— Нет, вряд ли, — сказал Гарри, отсмеявшись. — Во-первых, остается Тонкс. На ее изгнании Снейп не настаивал. Во-вторых, все, что можно было найти в этом доме, уже давно нашли.
— Особняк большой, — нахмурился Драко. — Вообще, в твоей версии есть рациональное зерно. Допустим, Северус узнал, что в доме на Гриммо есть нечто, совершенно ему необходимое, и он желает получить это в полное свое распоряжение. И тут появляемся мы со своим письмом. Визиты на Гриммо для него делаются невозможны.
— Но почему Северус считает, что Люпин может помешать ему в поисках, а Тонкс — нет? Если уж на то пошло, в аврорате работает именно Нимфадора. А Люпин отдал бы Северусу любую вещь, какую бы тот ни попросил, — Гарри побарабанил пальцами по колену. — Пожалуй, я схожу к ним домой. На разведку.
— Ты не знаешь страха, о мальчик-без-головы, — ухмыльнулся Драко.
— Я тебя ненавижу, Малфой. Отправляйся-ка ты в поместье, пока твои взрывоопасные родители в приступе гнева не уничтожили все твое наследство, и попытайся их успокоить, а заодно выведать у Снейпа, что он задумал.
— Поттер, я тоже тебя ненавижу. Ты хочешь моей смерти.
— Трусость — это грех.
— Какой вздор. Ты ничего не знаешь о грехах. Надо будет срочно заняться твоим образованием.
— С этим погодим. Сейчас нам нужно действовать.
— О, да. Прощай, мой герой. Я буду помнить о тебе.
Туча остановилась и ударила клешнями, высекая огненные искры. Под аккомпанемент грома Гарри аппарировал на Гриммо, 12.
В доме пахло пылью и почему-то цветами. Ремуса не было. Тонкс возилась на кухне.
Гарри сам не знал, что ожидал увидеть — траур и мышиные волосы или ярость и прическу a la Медуза-Горгона. Но он совершенно точно не рассчитывал застать оживленную, довольную Тонкс, что-то весело напевающую и разливающую чай по чашкам (и частично — по столу). Глаза ее блестели, а фигурку облегала изящная черная мантия, красиво оттенявшая волосы цвета розового дерева.
— Привет, Тонкс. Ремус дома?
— Нет, он ушел. Мы поссорились.
Гарри опустил глаза и покаянно вздохнул.
— Ты тоже куда-то собираешься?
— Не угадал. Я жду одного человека.
— Надеюсь, не журналиста?
— Нет, Гарри. По журналистам ты у нас большой специалист, — Тонкс нахмурилась.
— Я не говорил Скитер того… того, что она понаписала, — Гарри прижал руку к груди. — Правда, не говорил!
— Это теперь не важно, — Тонкс вздохнула. — Если бы у нас с Ремусом все было хорошо, то никакая статья бы нам не повредила.
— Послушай, ты должна знать: Ремус действительно провел ночь на складе. Абонемента не было, но Ремус об этом не знал. Просто я решил сделать ему подарок. Хочешь, я покажу тебе счет на книги?
— Гарри, я знаю, ты Ремусу друг. Но не трудись его защищать.
— Ну почему ты ему не веришь?!
— Да потому, что кто угодно может уговорить его на что угодно, а он только и будет кивать головой и говорить: «Нужно так нужно»!
— И ты думаешь, Снейп уговорил Ремуса стать его любовником? — прямо спросил Гарри.
Тонкс замерла, как фестрал, осаженный на полном скаку.
— Северус? — пробормотала она.
— Да, — дожал ее Гарри. — Именно он. Неужели после такой красавицы, как ты, Ремус бросится на такого урода, как Снейп?
— Вовсе он не урод, — пылко сказала Тонкс и почему-то покраснела.
Гарри растерялся.
— Ну, я не понимаю, на чьей ты стороне, — сказал он. — Я вообще тебя не понимаю. Ты не веришь, что у Ремуса связь с Снейпом, но все равно на него сердишься. Было бы логично, если бы ты сердилась на меня. Хотя Скитер переврала мои слова и написала совершенно не то, о чем я ей говорил, все же статья появилась по моей вине. Но при чем тут Ремус?
— Я не обязана ничего объяснять тебе, Гарри, — Тонкс в сердцах треснула об стол блюдцем, которое держала в руках и разбила его на две половинки.
— Reparo, — Гарри вздохнул. — Конечно, не обязана. Но я за вас волнуюсь, Тонкс. В чем дело, а?
— Я велела Ремусу пойти и разобраться со Скитер. Сказать ей, что вся эта информация — ложь от первого и до последнего слова. Заставить ее признать это публично. Но он отказался; заявил, что Скитер его не послушает и будет только хуже. Разумеется, не послушает, если он будет мямлить, как обычно; я ему так и сказала, а он посмотрел на меня этим своим взглядом человека, которого одолевают мухи, и ушел. Молча.
Нижняя губка Тонкс задрожала.
— Ну и пожалуйста. Если он готов смириться с публичным позором, если ему все равно, что мне, его жене, придется терпеть косые взгляды знакомых и перешептывания за спиной, пусть идет, куда хочет.
Тонкс вскинула голову. Ее щеки пылали, а в голосе звучало нешуточное ожесточение.
— Не сердись на него, — попросил Гарри. — Я пойду к Скитер. Я виноват, мне и расхлебывать.
— Да не в Скитер дело! — взорвалась Тонкс. — Дело в нем, в Ремусе. Я думала, что сумею изменить его. Я думала, что он такой… такой нерешительный из-за войны, из-за своей болезни, из-за бедности и одиночества. Мне казалось, что, когда мы поженимся и война закончится, все пойдет хорошо, что Ремус сделается другим, но я ошиблась. Ему просто нравится плыть по течению. Он не собирается ничего в себе менять.
Тонкс махнула рукой.
— По большому счету, он даже не виноват. Просто так получилось. У меня, видно не только волосы розовые, у меня и на глазах розовые очки… были. Не старайся что-то исправить, Гарри. Это невозможно. Я этого не хочу. И Ремус тоже этого не хочет.
Гарри попытался возразить, но Тонкс остановила его.
— Тебе лучше уйти, Гарри. Я не думаю, что мой гость захочет с тобой встречаться. По правде говоря, после этой статьи я тоже не хочу с тобой встречаться. Дай мне немного времени, чтобы придти в себя, хорошо?
Гарри уныло кивнул и вышел на улицу. От нежданных откровений Тонкс его мысли разлетелись стаей голубей. Мысли были такими же глупыми, как и голуби, и Гарри о них не жалел.
Прикинув, где может быть Ремус, он аппарировал к дому Гермионы и с опаской постучал в дверь.
— Привет, — сказал он шепотом Гермионе. — Ремус у тебя?
— Да, — тоже шепотом ответила она.
— Как он?
— Сейчас в порядке. А почему ты шепчешь?
— Он не убьет меня, если я войду?
Гермиона засмеялась и распахнула дверь.
— Заходи.
— Ремус, — начал Гарри с порога, — я виноват, но я все исправлю.
«Если я произнесу эту фразу еще раз», — подумал он, — «то погибну от отека Квинке».
— И если ты, Гермиона, — продолжил он, — думаешь, что Ремус и Снейп…
— Молчи, Гарри, молчи! — замахала руками Гермиона. — Мы с Ремусом только что договорились, а ты опять все испортишь.
— Выпей чаю, Гарри, — предложил Люпин. — Ты как-то странно выглядишь.
— Меня будто солнечный удар хватил, — признался Гарри.
— Дождь идет, — заметила Гермиона. — Но вид у тебя и правда странный. Да и ведешь ты себя… это интервью…
— Я — не «достоверный источник»! — взвыл Гарри. — Что бы там ни говорили. Ремус, ты же не веришь Скитер?
— Достаточно того, что ей верит вся магическая Британия, — невесело сказал Ремус. — Но ты не волнуйся, Гарри. Мне не привыкать, что на меня показывают пальцем.
— Я не говорил, что у вас с Северусом связь!
— Ты говорил, что ее нет, — кивнула Гермиона.
— Откуда ты знаешь? — удивился Гарри.
— Мы с тобой не первый год знакомы, — вздохнула Гермиона.
— Гарри, — Ремус посмотрел с неудовольствием, — я ничего не имею против Северуса и ничего не имею против секса, но их комбинация не вызывает у меня никакого восторга. И мне неприятно, что все вокруг уверены в обратном. Пожалуйста, поговори со Скитер. Пусть даст опровержение.
— Нет, — решительно возразила Гермиона. — Ни в коем случае! Если Гарри снова откроет рот, то ты никогда не отмоешься. Я сама с ней поговорю.
— И что ты ей скажешь? — скептически хмыкнул Гарри.
— Что мы с Ремусом провели ночь вместе.
Секунду Гарри и Люпин ошеломленно молчали.
— Дорогая Гермиона, — прошептал наконец Ремус, и на глаза его навернулись слезы, — как ты благородна! Но нет, я не позволю тебе жертвовать репутацией ради меня. Я этого недостоин!
— К тому же, — заметил Гарри практично, — Тонкс без разницы, Северус или ты — адюльтер есть адюльтер.
— При чем здесь адюльтер? — Гермиона упрямо тряхнула головой. — Я скажу, что мы с Ремусом обсуждали тенденции развития современной литературы и несколько заговорились.
— Дорогое мое дитя, — Люпин вздохнул так, что колыхнулись занавески на окнах, — свет жесток. Люди никогда не думают хорошо о своих ближних. Оставь эту затею.
— Вот именно, — поддержал его Гарри. — Не дай Мерлин, тебе поверят.
— Не дай Мерлин, поверят тебе! — отрезала уязвленная Гермиона.
— Что же мне делать? Оставить так это дело нельзя. Опровержение давать вы мне тоже не разрешаете. Должен же быть какой-то выход!
— Просто иди домой, Гарри, — посоветовал Люпин. — Недели через две о статье забудут. Появятся свежие новости, разгорятся другие скандалы, версия Скитер о связи не подтвердится, и все рассосется само собой. Гермиона, ты согласна?
— Звучит разумно, — одобрила та. — Только, Гарри, я тебя умоляю, не вздумай никого убеждать в том, что Ремус чист, как агнец.
— Учитывая обстоятельства, это было бы неуместно, — добавил Люпин со смешком.
— А сейчас иди, — Гермиона мягко подтолкнула его к выходу. — После произошедшего Ремусу нужно некоторое время, чтобы снова почувствовать к тебе расположение.
— Да я вовсе не сержусь, — сказал Ремус, но по его тону Гарри понял, что он все-таки сердится.
Ситуация выглядела плачевно.
Гарри постоял под дождем, изнывая от обиды. Ведь он хотел, как лучше! Конечно, именно они с Драко заварили всю эту кашу, но ведь никто, кроме них и Снейпа об этом не знал, а стало быть, Люпин и Тонкс несправедливы в своих обвинениях. И уж тем более, Гермиона, которой он вообще ничего плохого пока не сделал.
На миг собственная логика показалась Гарри какой-то ущербной, но тут он встряхнулся и решил не предаваться самоуничижению. Ремус прав, решил он. Все как-нибудь уладится и рассосется. Если бы еще Снейп как-нибудь рассосался!

— Хозяин будет обедать?
Гарри оторвался от тяжких дум и обнаружил, что стоит посреди гостиной и смотрит в никуда.
— Добби подаст обед? — уточнил домовик, озабоченно поглядывая на впавшего в ступор хозяина.
Из кухни остро пахло мясом. Гарри потянул носом и вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел. Люди вокруг завтракали, обедали и ужинали, пили чай, перекусывали сэндвичами на ходу, и лишь он один, закрутившись в водовороте событий, пренебрегал приемом пищи. Возможно, в этом и заключалась причина его несчастий — мозг, лишенный приятных ему питательных веществ, объявил бессрочную забастовку.
— Подавай, — велел Гарри, и Добби, радостно мурлыча, принялся накрывать на стол.
По мере того, как Гарри наполнял желудок, умиротворение сходило на его взбаламученную душу. Мягкое тепло распространилось по жилам, разгоняя грусть и растворяя отчаяние. Теперь он был уверен, что легко преодолеет все трудности, хотя за минуту до этого они казались неразрешимыми. Сытый и счастливый, он развалился в кресле и с блаженной улыбкой буддиста, впавшего в нирвану, наблюдал за тем, как Добби убирает со стола.
В таком виде и застал его Драко.
— Нет, вы только посмотрите! — воскликнул он. — Отправил меня в пекло, а сам сидит и млеет в тишине и спокойствии!
— Человек не может волноваться без передышки, — благодушно ответил Гарри. — Считай, что я взял тайм-аут на подзарядку нервных батарей. Почему у тебя такой вид? За тобой гнались с собаками?
— Я вернулся из зоны боевых действий, вот почему. Это твое интервью! Сознайся, ты решил погубить нашу семью.
— Все так плохо?
— Наш дом похож на осиное гнездо. Родители вьются вокруг Северуса и пытаются его ужалить, а он отмахивается. Думаю, он получит сполна за пережитые нами унижения.
— Он же сам этого хотел.
— Кажется, теперь он уже этого не хочет, но поделать ничего нельзя.
— Вот они, семейные отношения во всей своей красе.
— Хоть бы Северус завел своих детей!
— Что за странная идея?
— Если они пойдут в него, мы будем отомщены. Парочка маленьких Снейпов сведет с ума кого угодно.
— Не будет у него детей, разве что он их в пробирке выведет. К тому же, они могут пойти и в мать.
— Это вряд ли. Я уверен, что природа Снейпов непобедима.
— Насколько я понял, — заметил Гарри со смешком, — она вполне может быть побеждена превосходящими силами Малфоев.
— Если не побеждена, то изгнана. Северус явно готов сбежать. Сегодня мама схватила две шкурки тритона, которые Северус забыл на подоконнике, и кинула их в камин с криком: «Сто раз говорила, чтобы ты не разбрасывал по дому грязные носки!» Северус очень обиделся.
Гарри впервые в жизни посочувствовал Снейпу.
— А твой отец?
— Бормочет что-то о том, что если Северусу нравятся оборотни, то лучше ему переселиться в зверинец и не таскать блох в приличный дом.
— Твой отец — шовинист! — возмутился Гарри. — У Ремуса нет блох.
— Ты лично проверял?
— Не мечи передо мной бисер своего остроумия, — язвительно ответил Гарри. — Я слишком низкоорганизованное существо, чтобы его оценить.
— Если ты пытаешься меня пристыдить, то тратишь силы понапрасну, — парировал Драко. — Я невысокого мнения о мистере Люпине и вряд ли изменю его в ближайшем будущем. Хотя признаюсь — мне его немного жаль. Я не ожидал, что наша затея будет иметь такие кошмарные последствия.
— А следовало бы, — хмуро ответил Гарри. — Когда в дело оказывается замешан Снейп, все начинает идти наперекосяк.
— Разумеется, следовало бы, — фыркнул Драко. — Снейп — это еще полбеды. Но вот когда в дело оказываешься замешан ты, дела не просто идут наперекосяк, а прямо-таки выворачиваются наизнанку. А уж если вы со Снейпом пересеклись, то катастрофа неминуема.
— Ты можешь быть серьезным? Я не вижу повода для смеха.
— Это нервное. Тебе-то что? Ты останешься здесь, ваять нетленные образы истлевших мертвецов, а я должен возвращаться и наслаждаться гальванической атмосферой родового гнезда сутки напролет.
— Как это — возвращаться? — благодушие Гарри мгновенно испарилось. — Я думал, мы побудем вместе.
— Я бы с радостью, но не могу, — вздохнул Драко. — Мама просила меня пожить дома хотя бы неделю. Боюсь, мне придется служить буфером между родителями и Снейпом. И если ты полагаешь, что я от этого в восторге, то глубоко заблуждаешься!
Гарри принял удар с присутствием духа, однако последовала небольшая пауза, прежде чем он сказал:
— Разумеется. Семья, все такое. Иди.
— Ты уверен, что сможешь обойтись без меня несколько дней?
Гарри вспомнил Снейпа и ехидно ответил:
— Не льсти себе, Малфой.
Лицо Драко вытянулось, и Гарри поспешил прибавить:
— Я постараюсь пережить нашу разлуку. Мне будет тяжело, но что же делать?
— Нет, ну кто знал? — Драко со стоном поднялся и взглянул на камин с искренней ненавистью. — Я-то рассчитывал позабавиться, а заодно ввести тебя в семью. Но если события и дальше будут развиваться так же живо, то никакой семьи у меня не останется. Возможно, не останется и тебя.
— Куда я денусь? — Гарри нервно поправил очки.
— Куда тебя денут, хочешь сказать? Ночь, пустырь, неглубокая могила… В общем, сиди дома и не разговаривай с журналистами. Я не хочу тебя потерять. Ты мне дорог, как память о днях моего позолоченного детства.
— Второй раз я Скитер не попадусь, — пообещал ему Гарри. — Я получил хороший урок.
— Ты получил тьму-тьмущую хороших уроков, и все они пропали зря, Поттер. Постарайся ни во что не влипнуть, пока меня не будет.
— Если тебя не будет, я уж точно ни во что не влипну, — усмехнулся Гарри. — Не забывай, кто спровоцировал всю эту кутерьму.
Драко пожал плечами.
— Моя беда в том, что я никак не могу подобрать идеального исполнителя для своих гениальных замыслов. Я даю хорошую идею и жду такого же блестящего исполнения — а что получается в итоге? Меня окружают неудачники.
— Подался в медиумы, Малфой? — осведомился Гарри. — Мне показалось, что я слышу голос Волдеморта.
— Ты снова слышишь голоса и видишь видения? Твой шрам опять заработал? В таком случае, я поспешу удалиться. Я потерял вкус к эпическим битвам.
— Какая жалость! Тогда ты не сможешь получить удовольствия от пребывания в поместье.
— Зато мне не будет скучно.
— А мне будет, — грустно сказал Гарри.
— Пойдем со мной, — ухмыльнулся Драко. — Только представь, какая увлекательная глава добавится к твоей автобиографии!
— Но дописывать ее придется тебе. Сам я этого сделать не смогу. По техническим причинам.
— Какой роман бы получился — «Гарри Поттер и «Авада Кедавра»! Жаль, у меня нет литературных способностей. Что ты смотришь на меня, как удав? Я даже поцелуя на прощанье не получу?
— Моя бы воля, ты получил бы много больше. Может, задержишься на час?
— Не могу. Мама взяла с меня клятвенное обещание быть дома к трем. Что она умеет, так это вытягивать из людей клятвенные обещания. У нее просто талант по этой части. Кстати, твой оборотень не придет тебя убивать? Он сильно на тебя зол?
— Скорее, сердит и обижен.
— А кузина?
— Тонкс? Мне показалось, что у нее кто-то появился.
— Давно пора. Надеюсь, на сей раз она выбрала кого-то приличного. Впрочем, не удивлюсь, если это окажется вампир или еще какая адская сущность. Со вкусом у нее плохо. Должно быть, передалось от матери.
— Забавно. Она считает, что это у меня дурной вкус.
— Она аврор, а эта профессия накладывает определенный отпечаток на чувство прекрасного. Все, Поттер. Я ушел. Когда вернусь, надеюсь застать тебя живым и невредимым.
— Я тоже на это надеюсь, — с чувством ответил Гарри.

Гарри послонялся по пустой квартире. Ему хотелось прогуляться, но он был совершенно уверен, что по закону всемирного свинства непременно встретится со Скитер. Можно было аппарировать за город, но Гарри не любил природу. К тому же, стая комаров из давешнего кошмара отбила в нем охоту к одиноким прогулкам в полях. Он попытался поработать, но азарт пропал. Помаявшись полчаса над одинокой строчкой, он махнул рукой и завалился на диван подремать. Дурные сны ему не снились, однако когда Гарри, помятый, с сильной головной болью и скверным привкусом во рту, открыл глаза, кошмар оказался тут как тут. Он сидел в кресле и читал рукопись.
— Отдыхаете после трудов праведных? Ну-ну, — сказал кошмар, откладывая стопку исписанных листов. — А вот ваши друзья, кажется, надолго потеряют сон.
— Что вам нужно? — хриплым спросонья голосом спросил Гарри. — Зачем вы здесь? Вы говорили с Ремусом?
— Да, я навестил Люпина. Кстати, я отыскал его у миссис Рональд Уизли. Довольно странно.
— Ничего странного. Странно то, что Ремус захотел говорить с вами после всего произошедшего.
— Поттер, не забывайте: я такая же невинная жертва клеветы, как и он. Почему бы нам с ним не обсудить наше печальное положение?
— Это вы — жертва?! Да вы сами…
— Не я писал фальшивое любовное письмо. И не я выдавал Скитер чужие тайны. Во всем виноваты вы, Поттер, и если в вас сохранилась хоть капля хваленой гриффиндорской честности, вы это признаете.
— Я вас ненавижу, — Гарри откинул голову на диванную подушку и закрыл глаза.
— Вы ненавидите меня долгие годы, и меня это никогда не огорчало. Не огорчает и сейчас. Кстати, Люпин сообщил мне о теме вашей с ним беседы. Вы не выполняете свою часть соглашения.
— И не собираюсь, — холодно ответил Гарри. — Кроме того, вы хотели, чтобы Ремуса не было на Гриммо — так его там и не было.
— Но он туда вернулся.
— Прекрасно. Куда же еще ему возвращаться? Я, во всяком случае, не собираюсь ему мешать.
— Стало быть, вам будет безразлично, если Люпин узнает о подлинной причине своих бедствий?
— Прекратите меня шантажировать! — вспыхнул Гарри. — Разумеется, мне это не безразлично, и вы прекрасно об этом знаете, но это не означает, что я брошусь силком вытаскивать Люпина из дома.
— Разве я настаиваю? — Снейп слегка улыбнулся. — Не хотите этим заниматься? Прекрасно. Трудитесь на благо народа. Ваяйте опусы о призраках, обитающих в канализации.
— Сэр! — оскорбился Гарри.
— Я неверно понял содержание вашего романа? Там скрывался иной, более глубокий смысл? В таком случае с прискорбием вынужден вам сообщить, что вы закопали его слишком глубоко. Под слоем нечистот его не видно.
— Тонкс может говорить все, что угодно, но вы все же урод, — заявил Гарри. — Моральный.
— А она это отрицала? — заинтересовался Снейп.
— Я не перестаю поражаться женщинам, — угрюмо ответил Гарри. — Никогда не знаешь, что у них на уме.
— Поэтому вы предпочли иметь дело с мужчинами? Не ожидал от вас подобного благоразумия. Но без женщин жизнь стала бы невыносимо пресной.
— Вы бы справились. Возродили бы Волдеморта или сделали еще что-нибудь в этом роде.
Снейп его не слушал.
— Знаете, — сказал он с неожиданной теплотой, — это так странно: кто-то говорит о тебе нечто, чего ты в себе никогда не подозревал, и ты начинаешь видеть самого себя в новом свете.
— Да, как же, помню, — Гарри скривился. — Вы мне как-то сказали, что у любого клобкопуха больше таланта к зельям, чем у меня. И черт меня побери, если вы были не правы!
— Я не это имел в виду, — с неудовольствием ответил Снейп. — Да, о зельях — как поживает Лонгботтом?
— Прекрасно. Ведь он находится вдали от Англии — и от вас.
— Неужели в Сердце Тьмы так уютно?
Гарри пожал плечами.
— Кажется, его все устраивает. А почему вы этим интересуетесь?
— Праздное любопытство, не более того. Надеюсь, он еще не перешел на каннибальскую диету?
— Невилл? Никогда в жизни!
— М-да. Джунгли, дикие племена, долгие одинокие вечера под рев леопардов… наверное, он много пьет.
— Не знаю, — озадачился Гарри, с трудом следуя за предметом беседы.
— И делает все, чтобы оставаться трезвым.
— Зачем тогда пить? Пьют, чтобы оставаться пьяными.
— Поверю вам на слово. Так он не собирается возвращаться?
— Пока нет. Вы пришли сюда, чтобы поговорить о Невилле?
— Нет, конечно. Просто… пришло на ум. Что ж, Поттер. Мне пора. Итак, вы не хотите больше со мной сотрудничать?
— Лучше умереть!
— Конечно, лучше, кто спорит. Но ведь вы не окажете мне такой любезности. Счастливо оставаться.
— Я останусь, — пробормотал Гарри. — И останусь счастливым — при условии, что вы немедленно провалитесь в ад.
— Поттер, я слышал! — донеслось из прихожей.

Два дня Гарри терпеливо ожидал вестей от Драко, а на третий не выдержал и послал сову. Ответ пришел незамедлительно: «Никуда не уходи. Буду с минуты на минуту».
Гарри воспрял духом, но радость его оказалась преждевременной: «минута» растянулась на шесть с половиной часов. Когда Драко наконец появился, начинало смеркаться, а Гарри места себе не находил от беспокойства и раздражения.
— Какого черта ты заставил ждать меня целый день? — набросился он на Драко.
— Никак не мог вырваться, — ответил тот не менее сердито. — Маме потребовалось, чтобы я составил ей компанию в рейде по магазинам, потому как в одиночестве она не в состоянии выносить любопытные взгляды.
— Она могла бы сидеть дома. Я же сижу!
— Ничто так не поднимает настроения расстроенной женщине, как пара новых нарядов, — пожал плечами Драко. — А тебе поделом. Ты заслужил домашний арест. Северус к тебе заходил?
— Да. Я отказался ему помогать. Теперь ему придется действовать самому. С меня довольно.
— Вот как? Что он ответил?
— Ничего определенного. Угрожал, как обычно. Зачем-то расспрашивал про Невилла.
Драко едва заметно вздрогнул, и лицо его приобрело такое невинное выражение, что Гарри насторожился.
— Должно быть, он пытался отвлечь твое внимание от чего-то важного.
— Возможно, но от чего? Я так и не понял, что ему нужно. С тобой он не говорил?
Драко заложил руки за спину и прошелся по гостиной.
— Я его не видел. Послушай, жить в поместье стало совершенно невозможно. Родители злы, как черти. Снейп засел в лаборатории и носу домой не кажет.
— Они из-за этого бесятся? — хихикнул Гарри. — Им без снейпова носа жизнь не мила?
— Заткнись, остроумец! Немедленно ступай к Скитер и говори ей все, что хочешь, но «Пророк» должен дать опровержение этой дурацкой, оскорбительной, гнусной статьи! — Драко выдохнул и закончил нормальным голосом. — Пока этот вопрос не будет решен, ты меня не увидишь. Это все. Хау, как сказал бы наш новоявленный вождь краснокожих.
— Все, что хочу? — осведомился Гарри сладким голосом.
— Все, — подтвердил Драко, — все, что придет в твою изнуренную творческим процессом голову. Ты ведь у нас писатель; вот и выдумай такую историю, чтобы Скитер прониклась. Allez, sauveur de la Patrie, le jour de gloire est arrive! *
— Хорошо, — сказал Гарри. — Жди статьи. А сейчас можешь быть свободен. Мне нужно сосредоточиться.
Драко неуверенно взглянул на него.
— Ты меня прогоняешь?
— Ну, что ты. Просто ты нужен своим родителям. Вдруг твой отец тоже решит поднять себе настроение покупкой нового наряда.
— Очень смешно.
— Да, очень.
Драко вспыхнул и сжал губы.
— Ну, тогда до встречи. Удачи тебе и твоей музе.
Гарри промолчал, и молчал до тех пор, пока Драко не ступил в камин, бросив «Малфой-мэнор». Когда пламя из зеленого снова стало рыжим, Гарри издал вопль и швырнул поднос с ужином о стену.
— Уйди с глаз моих! — рявкнул он Добби, прибежавшему на шум.
— Владей своими страстями — или они овладеют тобою **, — наставительно произнес Добби.
Гарри зарычал, и Добби счел за благо испариться.
Гарри был зол, и зол не на шутку. Драко втянул его в эту историю, а теперь бросил, предоставив ему одному искать выход.
— Какого дьявола я вообще должен исполнять его прихоти? — спросил он Гермеса. — Вот возьму и не буду ничего делать. Пусть выкручивается, как знает. Ему не привыкать.
Мраморное лицо статуи приобрело насмешливое выражение.
Гарри ясно представил Драко, его родителей и Снейпа, выкручивающихся, как знают, и ему поплохело. А если и Ремус с Тонкс примутся за дело? В голове забрезжил сюжет нового романа, но Гарри поспешил укротить свое воображение — для творчества было не время. К тому же, роман обещал получиться просто ужасным, и думать о нем на ночь не хотелось.
Если бы Гарри был прав во всем, ему стало бы легче, но он не мог отрицать, что принимал самое активное участие в клеветнической акции, и это доводило его до белого каления. Ничто так не злит, как сознание собственной неправоты.
— Все, что угодно, — пробормотал он. — Так значит — все, что угодно? Зря ты это предложил, дорогой.
Гарри прошелся по гостиной, как цирковой тигр вдоль барьера. В окне висела большая белая луна, и две маленькие зеленые луны отражались в его глазах. Он познал сладость греха. Совесть забилась в самый темный уголок его души и корчилась там в предсмертной агонии.
Он постоял, глядя на сцепленные руки, зловеще улыбнулся и наклонился к камину.
— Миссис Скитер, я хотел бы с вами встретиться. Да, прямо сейчас. У меня есть для вас кое-что интересное. Впрочем, если вы считаете этот час слишком поздним, я обращусь к другим репортерам. Нет, ко мне домой не нужно. Нет, к вам домой я тоже не собираюсь. Встретимся в «Дырявом котле» через полчаса.

Скитер вскочила, едва не опрокинув кружку с сливочным пивом.
— Мистер Поттер! Наконец-то!
— Спокойно, Рита, спокойно, — усмехнулся Гарри. — Вы позволите мне сделать заказ?
Скитер опустилась на свое место. В ее глазах читалось страстное желание заказать Гарри Веритасерума.
Гарри подождал, пока ему не принесут пиво, подул на пену и посмаковал первый глоток, наслаждаясь муками журналистки.
— Рита, — он понизил голос и доверительно наклонился к Скитер, — насчет того интервью — напрасно вы убежали, не дослушав. Я как раз намеревался рассказать вам захватывающую историю. И даже не одну.
Рита подалась к нему. Каждый волосок в ее прическе превратился в висбрисс и выжидательно зашевелился.
— Для начала о Северусе Снейпе. Вы неправильно меня поняли. У Малфоев он жил не как член семьи.
На слове «член» Гарри мысленно улыбнулся, однако его лицо сохранило все то же серьезное, доверительное выражение.
— Малфои пригласили его к себе по старой дружбе. Они боялись, что, если оставить его без присмотра, он может наложить на себя руки. А причиной всему — роковая страсть.
Скитер томно вздохнула и прикрыла глаза. Гарри отпил вина и вдохновенно продолжал.
— Страсть не к Ремусу, а к его жене — Нимфадоре Тонкс.
— Как романтично, — простонала Скитер.
Перо летало по пергаменту со страшной скоростью.
— Снейп был влюблен в нее еще с войны, — вдохновенно врал Гарри, — но она предпочла другого. И вот ему представился шанс… Она сказала «Да!»
— А как же Люпин?
Из-под пера полетели искры. Пергамент начал дымиться.
— Он… — Гарри прикинул, хватит ли у Ремуса чувства юмора, и, если нет, то не придется ли ему в ближайшее полнолуние поиграть в Красную Шапочку, — … а он собирается жениться на Гермионе Уизли.
— Но ведь она замужем! — Скитер так и пылала от возбуждения.
Пергамент вспыхнул, и Гарри ловко потушил его салфеткой.
— Разве это помеха для настоящей любви?
«Вот так тебе, Рон», — мстительно подумал Гарри. — «Гермиона — это тебе не Ариадна, чтобы покинутой рыдать на берегу».
Каково мнение Гермионы на этот счет, Гарри еще не узнавал, но не сомневался, что его инициатива ее развлечет и позабавит.
— А любовное письмо? — уточнила Скитер.
— Какое письмо? — удивился Гарри. — Не было никакого письма.
— Но вы же сами упоминали…
— Нет-нет, вы не так поняли, — Гарри лучезарно улыбнулся. — Это я, должно быть, имел в виду уведомление о помолвке.
Он сделал драматическую паузу.
— О нашей с мистером Малфоем-младшим помолвке. Ну, миссис Скитер, мне пора. Меня ждут незаконченная книга и любимый человек. Вы расплатитесь за пиво?
Скитер слабо кивнула. В дверях Гарри обернулся. Скитер сидела за столиком, как парализованная, с идиотической улыбкой на губах. Перо тыкалось ей в руку, напоминая, что пора идти.
«Восхищенья не снесла», — подумал Гарри и аппарировал домой.
Результатов он ожидал с интересом естествоиспытателя.

Наутро первым появился Снейп.
Отстранив Добби, путавшегося у него под ногами с чашкой чая, он остановился на пороге, вглядываясь в лицо Гарри. Тот смотрел на профессора со спокойной улыбкой человека, не только осознавшего собственную смертность, но и вполне смирившегося с этим фактом.
— Знаете, Поттер, — нарушил зловещую тишину Снейп, — оказывается, я всю жизнь вас недооценивал. Вы гораздо умнее, чем кажетесь.
Гарри моргнул. Его невозмутимость пошла трещинами.
— А? — неоригинально спросил он.
Снейп уселся — как всегда, без приглашения. Впрочем, если бы он ожидал приглашения, то остался бы стоять.
— Как вы догадались о наших отношениях?
— С кем?
— С Тонкс, разумеется.
Гарри прокусил себе язык и сказал:
— Угх!
— Мне казалось, что я все продумал, — задумчиво произнес Снейп. — Ваша с Драко выходка дала мне превосходный шанс. Нимфадора поняла, что Люпин ей не пара — собственно, она это давно поняла — а необходимость объяснить, что мы с Люпином вовсе не любовники, давала мне возможность высказать свои чувства. Откуда вам известно, что я любил ее еще с военных времен?
Гарри заморгал. Ему и в голову бы не пришло, что Снейп может любить что-то помимо редких ингредиентов для зелий.
— Разумеется, она выбрала этого малахольного оборотня, — пожаловался Снейп, — а я остался не у дел. И вот — мы видимся с ней каждый день, и кажется, чего проще, взять и сказать… но ничего не получилось. Как только я появлялся в доме на Гриммо, мы начинали ругаться. Воздух там такой, что ли? Но вы, Поттер, совершили чудо. Тонкс прочла статью и пришла ко мне за объяснениями.
— Куда? — Гарри представил себе Тонкс, вторгшуюся в Малфой-мэнор, и улыбнулся.
— Не ухмыляйтесь, Поттер, — холодно сказал Снейп. — Когда я вижу вашу дебильную улыбку, то мгновенно забываю о проблесках разума, которые в вас внезапно обнаружились. Тонкс пришла ко мне в лабораторию, и мы объяснились. Поттер, вы самый нелепый амур, какого только можно себе представить, но, должно быть, мне полагается именно такой. Если к вам забредет Люпин, который, кстати, уже три дня не ночует дома, передайте ему, что мы с Нимфадорой уехали в путешествие. В Париж. Необходимые для развода бумаги он получит совой. За Волчьелычным зельем пусть обратится к Драко.
Снейп поднялся. Гарри сидел в кресле и размышлял, не спит ли он.
— Поражаюсь, Поттер, просто поражаюсь, — Снейп покачал головой. — На вид вы — сущая жертва лоботомии. Однако периодически проявляемая вами сообразительность доказывает, что внешность бывает обманчива. Счастливо оставаться. Между нами было много всякого, но я вас прощаю. Мой крестник отомстит вам за все, что осталось неотомщенным, тут я могу быть спокоен.
С этими словами Снейп удалился.
— Он мне все прощает, — медленно произнес Гарри. — Сволочь! Увел жену у Ремуса! Ремус, я виноват, но я все исправлю…
— Что ты исправишь? — полюбопытствовал Люпин, появляясь из камина. — Доброе утро, Гарри.
— Ремус, — застонал Гарри, борясь с желанием рухнуть на колени, — это была шутка! Я думал, все посмеются над этой абсурдной статьей, только и всего.
— Ах, статья, — Люпин взглянул на Гарри с легким неодобрением. — Знаешь, Гарри, тебе все же следовало бы позволить нам с Гермионой дать объявление о нашей помолвке самим. Мы не любим лишнего шума, ты же знаешь.
Гарри медленно выдохнул. Мир вокруг приобретал все более гротескные очертания.
— Вы с Гермионой собираетесь пожениться? — спросил он с жалобной улыбкой.
— Видишь ли, Гарри… кстати, у тебя не осталось того замечательного шоколадного торта?
— Нет, но Добби испек печенье. С шоколадной крошкой. Будешь?
— С удовольствием.
— Добби принеси чай и печенье для мистера Люпина и валерьянку для меня. Так что у вас с Гермионой?
— Ты и сам знаешь, — Ремус поднял брови. — Все, как ты рассказал: мы давно поняли, что созданы друг для друга. Но как мы могли ранить чувства наших близких? Если бы только Северус и Дора признались, что любят друг друга! Но нет, все мы предпочитали молчать и страдать, — Люпин печально улыбнулся и в один присест проглотил два печенья. — А теперь, наконец, мы все можем быть счастливы.
— А Рон?
— Утром Гермиона отправила ему газету, привязав ее к портключу. А через два часа с тем же ключом получила от него вампум (к счастью, она умеет их читать): Рон просит развода и приглашает нас на свадьбу. Как ты думаешь, что им подарить?
— Бусы и зеркала будут в самый раз, — машинально сказал Гарри.
— Да? Ну, хорошо. Кстати, поздравляю тебя с помолвкой. Наверное, ты поступил правильно, дав Скитер интервью. Кто знает, сколько бы мы еще думали, а жизнь-то проходит.
Ремус ловко подобрал крошки от печенья, потрепал Гарри по плечу.
— До свиданья, Гарри. Ты заходи, если что.
Гарри подпер подбородок кулаком и глубоко задумался. Казалось, мир повернулся вокруг оси, и все предметы сдвинулись с привычных мест. Гарри чувствовал легкую тошноту, как будто от морской болезни.
— Добби, я пойду прогуляюсь, — сказал он немного погодя.
— Хозяин не станет ждать мистера Малфоя?
— Боюсь, мне его не дождаться, — ответил Гарри с горьким смешком. — Наверняка он застрял в поместье надолго.
— Добби только что видел в окно, как мистер Малфой входит в дом, — сообщил домовик.
Гарри бросился к дверям и распахнул их.
— Черт! — вскрикнул Драко, отшатываясь. — Поттер, что ты делаешь?
Гарри молча схватил его за плечи и втащил в квартиру.
— Отпусти меня, — Драко вырвался и сделал шаг назад. — Ты окончательно помешался?
— Нам нужно поговорить.
— Зачем, по-твоему, я пришел? — Драко искоса взглянул на Гарри, и тому почудилась враждебность во взгляде светлых глаз.
Опустив руки, Гарри пропустил Малфоя в гостиную. Его сердце болезненно сжалось.
Драко взял газету со столика и повернулся к Гарри, взмахнув ей, как тореадор — мулетой, однако не успел он вымолвить ни слова, как Гарри пошел в атаку.
— Ну, так что ты собирался мне сообщить? Ты влюблен в Паркинсон? В Снейпа? В Риту Скитер? Давай, Драко, добей меня.
— Поттер, ты невыразимый олух. Тебя нельзя оставить одного ни на минуту. Что за дьявольщину ты опять учинил?
— Ты же сам велел говорить мне все, что угодно, только бы опровергнуть предыдущую статью. Надеюсь, твои родители довольны.
— Узнав, что мы с тобой помолвлены? — Драко поднял брови. — Подумать только — я делал все, чтобы сообщение о нашей связи оказалось как можно более незаметным, а ты взял и крикнул о ней во всеуслышание. Поттер, ты не можешь без фанфар? Только представь мои чувства, когда утром отец вошел в мою спальню с этой газетой!
Гарри поморщился и невольно окинул взглядом фигуру Драко в поисках телесных повреждений.
— Что он сказал?
— Что можно было и не устраивать такой спектакль.
— Неужели ты признался?
Драко кивнул.
— Мне показалось, так будет лучше.
— Ты не пострадал?
Драко вздохнул.
— Только морально. Отец заявил: если бы он мог предвидеть, какую суматоху мы поднимем, давно дал бы официальное «добро» на наши отношения.
— Так он знал?!
— Вот и я об этом спросил, — Драко слегка покраснел. — Мне сказали, что я, наверное, полный идиот, если думал скрыть связь с тобой, открыто раскатывая с тобой по курортам, да еще поставив твой снимок в спальне у изголовья.
— А ты поставил?
— Ну… да.
— Драко!
— Не лезь ко мне, пожалуйста. Я слишком расстроен. Отец спросил у мамы, уверена ли она, что я его сын, а она ответила: «Будь он сыном Снейпа, он был бы гораздо умнее». Ее можно понять. Она сильно понервничала за эти дни.
— И мы зря все это затеяли? — Гарри вцепился в свою шевелюру.
— Зато ты устроил личные дела Северуса, — засмеялся Драко.
— Стало быть, если мы сейчас появимся в Малфой-мэнор, — уточнил Гарри, — меня не вышвырнут пинками?
— Прямо сейчас не стоит. У нас гости — добрая половина всех холостяков Британии. Магов, разумеется.
— Это что за сбор? — насторожился Гарри. — Не маскарад, надеюсь?
Драко слегка смутился.
— Ну, Северус ведь уехал, а привычка — вторая натура. Конечно, его будет трудно заменить, но… в общем, это смотрины.
— Твои родители, — сказал Гарри после небольшой паузы, — вызывают у меня благоговейный восторг.
— Мы, Малфои, всегда падаем на ноги, — скромно подтвердил Драко.
— Или на кого-нибудь другого. И этот кто-то другой должен быть вам еще благодарен за то, что вы выбрали его спасательной подушкой.
— Из тебя получилась жесткая подушка, — заметил Драко. — Мне пришлось пережить немало неприятных минут.
— Все хорошо, что хорошо кончается. Как это мне удалось все угадать?
— Сработало твое подсознание. Тебе следует полагаться на свои инстинкты и не воображать, что ты — человек разумный.
— Ты ко мне несправедлив. Даже Снейп признал, что порой я проявляю сообразительность.
— Это он от счастья. Я рад, что он уехал. Созерцание влюбленного Снейпа могло бы полностью разрушить привычную мне картину мироздания. Кстати, я оказался прав. В доме на Гриммо действительно было нечто — вернее, некто — совершенно Северусу необходимый, и он получил это в полное свое распоряжение.
— Снейп меня разочаровал. Я ожидал, что он замахивается, как минимум, на восьмой хоркрукс, а он всего лишь выкрал Тонкс. Для него это как-то мелко.
— По-твоему, увести чужую жену — это мелко? — обиделся за Снейпа Драко. — Ты считаешь, что это недостойная цель? Парису для этого понадобилась помощь богов.
Гарри поперхнулся чаем.
— Сравнил, — сказал он, откашлявшись. — Снейп и Парис!
— Так ведь и кузина моя, прямо скажем, не Елена Троянская, — пожал плечами Драко.
— А мы с тобой, значит, сыграли роль deus ex machina? — ухмыльнулся Гарри.
— Скорее, чертиков из коробки.
— Снейп назвал меня амуром, — похвастался Гарри.
— И правда, похож — у одного на глазах повязка, у второго — очки.
— Смейся, смейся. Однако всю работу сделал я, а твой эффект воды в стакане не сработал.
— Отчего же? Письмо сыграло свою роль. Вода не вода, но у меня не проходит ощущение, что мы напоили всех вокруг Амортенцией.
— Скорее, Веритасерумом. Ведь все наши жертвы годами скрывали свои подлинные чувства даже от самих себя.
— Должно быть, брак походит на ту самую воду в стакане: люди видят в своих возлюбленных не их самих, а придуманный образ. Когда же иллюзия выдыхается, то винят в обмане судьбу — если они великодушны и благородны, или своих партнеров — если они обычные люди. Но в наших иллюзиях не виноват никто, кроме нас самих. Иногда нужно, чтобы кто-то встряхнул нас за шкирку, чтобы мы прозрели.
— Интересно, что видишь во мне ты?
Драко улыбнулся.
— Этого я тебе не скажу. Ты ведь жить не можешь без загадок, Поттер. Пока ты не знаешь, что у меня на уме, тебе не будет со мной скучно.
— Я никогда не знаю, что у тебя на уме. Кстати, ты обещал мне кое-что.
— С каких пор ты ждешь от Малфоя выполнения обещаний?
— Приходится верить в лучшее, Драко. Когда ты пообещаешь быть со мной в болезни и здравии, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас, мне придется тебе поверить. Иначе к чему все это?
Драко испытующе взглянул на него.
— Интересно, что видишь во мне ты… Гарри.
— Воду, Драко. Воду, без которой нельзя жить.
— Поменьше пафоса, приятель, — Драко усмехнулся. — Смотри, не ошибись.
— Если и ошибусь, что с того? Жизнь без иллюзий горька.
— Аминь, мой водолюбивый друг. С воды эта история началась, а вот чем она закончится? Чем мы станем друг для друга через несколько лет?
— Поживем — увидим. Кстати, о зельях — ты не знаешь, куда подевался пузырек с остатками протрезвляющего эликсира?
— Подарка Лонгботтома? В такой коричневой бутылочке? Не знаю, не видел. Слушай, Поттер, любовь и прочее — это дивно, но мне пора на работу.
— Так ведь Снейп уехал.
— Тем более. Мы же компаньоны. Теперь все предприятие на мне. И еще мне нужно закончить одно исследование.
— Драко, где пузырек?
— Понятия не имею. Наверное, Добби выбросил. Пока, Поттер. Жди меня, и я вернусь.
Драко сделал ручкой и исчез в камине.
Гарри вздохнул и откинулся в кресле. Интересно, что скажет Невилл, обнаружив по приезде, что рецепт его экстракта запатентован Снейпом и Малфоем? Вот же мерзавцы.
Он засмеялся.
Иллюзии хороши, но реальность — лучше, и он предпочитал знать, что Драко представляет собой на самом деле и любить его таким, какой он есть. Вроде этой воды в чашке, стоящей на столике: он точно знает, что там не может быть ничего, кроме воды.
Гарри взял со столика чашку и опрокинул ее себе в рот.
— Добби! — прохрипел он, когда снова смог говорить. — Что это?
— Прости, хозяин! Добби протирал стекла и случайно оставил чашку на столе.
— Что я выпил?!
— Хозяин, мне очень жаль. Это был спирт.

~ fin ~

* Перифраза первой строки "Марсельезы" — "Вперед, спаситель Отечества, настал день славы".
** Афоризм Эпиктета.